Река www, река Интерпола
Международная Рона

Верхнеронская Женева, спрятавшаяся за Альпами и Юрой, укрывшаяся внутри природной чаши у берегов своего озера — в своеобразном убежище, рефугиуме (можно сказать, в естественном банке), — веками могла с протестантской методичностью и скаредностью накапливать богатства. Природный банк наполнялся множеством экономических банков. Женева явно больше получала от человечества, чем создавала для него. Лион же, лежащий в проходном коридоре — Соно-Ронской долине, продуваемой всеми ветрами: атмосферными мистралями, социальными бурями и экономическими сквозняками, растрачивал себя. Трудовой город больше создал для людей, чем получил.

Едва ли не всё, в чем был пионером Лион, перехватывал у него Париж. Начинал ли Лион-Лугдунум при римлянах выполнять столичную функцию для Франции-Галлии — в итоге королевский двор и президентский дворец оказывались в Париже. Начинал ли он христианизацию края (считают, что именно в Лионе появился первый епископ на территории современной Франции) — в итоге бразды правления католической церковью на французской территории стягивал Париж. Налаживал ли Лион у себя первые банки — главным финансовым центром страны становился Париж. Производил ли город на берегах Роны лучшие шелка и узоры для французских модниц — центр высокой моды перекочевывал на Сену. Великие лионские изобретали, писатели, ученые, красавицы рано или поздно оказывались в Париже.

Лиону, однако, слишком дорого собственное достоинство, чтобы он безвольно подчинялся Парижу. Он всегда пытался противостоять столице: то лионцы утирали нос парижанам, вырабатывая свои инновации, то прямо брались за оружие, отстаивая свои права. Лион давал прибежище французским инакомыслящим, не ладившим с официальным Парижем. В Лионе, например, нашел место для творчества ироничный и едкий, неудобный для столицы Франсуа Рабле³⁵. Работая врачом в лионской городской больнице Отель-Дьё³⁶, Рабле начал создавать образы своих Пантагрюэля и Гаргантюа. Когда в Париже его книги запрещают, он печатает очередной том в Лионе. Когда в Париже над ним сгущаются тучи и грозит преследование со стороны мракобесов Сорбонны и инквизиции, он снова в Лионе. Лионская сатира Рабле направлена как против Юга («вниз по Роне» — против римской католической церкви), так и против Севера («вверх по Роне» — против догматики женевских кальвинистов и «вверх по Соне» — против нравов парижского двора). В Лионе на границе французских Юга и Севера, гор и равнин, там, где затухающее средиземноморское влияние соприкасается с континентальной Европой, Рабле развивает идеи гармоничного человека, всестороннего образования, духовной свободы.

В Лионе пытались найти опору составившие заговор против всесильно правившего в Париже кардинала Ришелье средневековые «диссиденты» Сен-Марс и де Ту. На лионской площади Террё³⁷, в междуречье Роны и Соны, у подножья холма Круа-Русс оба заговорщика были в 1642 г. публично обезглавлены. Париж одерживал победы над непокорными. Но и Лион не собирался смиряться.

В годы Великой французской революции Лион решительно поддержал роялистов. Хотя буржуазная революция в своих целях вполне соответствовала интересам промышленного города, он занял контрреволюционную позицию словно бы назло революционному Парижу. За роялистское восстание Лион был осужден Конвентом на уничтожение. Немногие крупные города мира могут «похвастать» своими смертными приговорами. Сравниться в этом отношении с Лионом может, пожалуй, лишь древний пунический Карфаген, в точку которого столь последовательно долбил Катон Старший, и Москва, приговоренная к уничтожению демократически избранным германским руководством 30—40-х годов. Постановление Конвента в отношении лионского восстания содержало формулу «Lyon n’est plus», то есть «Лиона больше нет». Каким же бельмом на глазу центральной власти должен был быть этот самолюбивый и своеобычный город, чтобы заслужить такой вердикт! Декрет о массовых расстрелах лионцев и разрушении города подписывал Робеспьер, разумеется — северянин³⁸. Прибывшие из Парижа вооруженные отряды уже начали репрессии и погромы, и лишь арест и быстрая казнь самого Робеспьера³⁹ (1794 г.) спасли город.

О знаменитых восстаниях лионских ткачей в первой половине XIX в. (самые известные — в 1831 и 1834 гг.) мы привыкли читать как о первых классовых битвах пролетариата во Франции. Но это были и экономические региональные битвы: в основе конфликта находилась борьба за справедливые закупочные цены на шелковые ткани. Гарантом разумности цен должно было выступать государство (то есть Париж), но оно, руководствуясь соображениями собственного блага (история, хорошо знакомая нам по сидящим в Москве российским руководителям последних полутора десятилетий), этого не делало. Восстания ткачей под лозунгом «Жить работая, умереть сражаясь» были потоплены в крови. Лион начали перестраивать по парижскому образцу — так, как это делал в столице префект барон Осман: разрушать кварталы с кривыми улицами и пробивать прямые проспекты, хорошо простреливаемые из пулеметов и поэтому непригодные для сражений на баррикадах.

Это не мешает свершиться в Лионе весьма символичному событию — убийству одного из французских президентов (для Франции — событие не очень характерное). В 1894 г. здесь был застрелен президент Карно, прибывший из Парижа в Лион на промышленную выставку. Исполнителем теракта был южанин, и даже не француз, — итальянский анархист Казерио. Он мстил власти за недавнюю казнь другого анархиста. Но географический смысл события ярче: Юг и Север вновь встречаются в Лионе и вступают в схватку⁴⁰.

В годы Второй мировой войны Лион и Париж снова как бы оказываются по разные стороны баррикад. Париж — на непосредственно оккупированной немцами территории, Лион — на формально свободной, находящейся под управлением марионеточного вишистского правительства. И именно Лион, ронским стержнем связанный со Средиземноморьем (где, в африканских колониях, базируются части Свободной Франции де Голля), становится главным центром движения Сопротивления.

Город на Роне стремится противостоять столице не только политически. В 1863 г. в Лионе начался новый раунд борьбы за экономическую самостоятельность. Лионец Анри Жермен вместе с лионскими же и женевскими компаньонами открывает банк нового типа — «Креди Лионнэ» (Лионский кредит). Концепция банка сформировалась на основе идей утопического социализма Сен-Симона (идеи соединения рабочих и хозяев в едином классе «индустриалов» и т. п.): банк занялся сбором лежащих мертвым грузом сбережений широких слоев населения для вложения этих денег в развитие промышленности и финансового рынка. По мнению историков экономики, появление «Креди Лионнэ» стало революцией в банковском деле XIX в. И, по-видимому, успех такого предприятия именно в Лионе был не случаен: северные социалистические теории сошлись здесь с южными традиционными коллективизмом и доверчивостью (едва ли Анри Жермену удалось бы легко «раскрутить» прижимистых пикардийцев и фламандцев). «Креди Лионнэ» быстро разросся, раскинув по миру сеть филиалов⁴¹. Но первые филиалы, разумеется, были размещены вдоль главного лионского вектора: вверх по Соне — в Париже и вниз по Роне — в Марселе. Удивительно, но даже в советское время этому нестоличному банку удалось сохранить представительство в Москве⁴².

«Креди Лионнэ» не вывел Лион в финансовые лидеры Франции, но заставил столицу больше считаться со своим вторым городом. Незаметный на первый взгляд, но имеющий далеко идущие последствия контрудар ненасытному Парижу Лион нанес руками своего уроженца Франсуа Перру’. Имя этого экономиста, жившего в 1903—1987 гг., уже подзабыто его коллегами-экономистами, но его хорошо знают все получившие полноценное образование экономико-географы. Перру — автор известной теории полюсов роста, географический смысл которой состоит в том, что в развитии отдельных территорий ведущую роль должны играть локальные пункты, в которых следует концентрировать предприятия ключевых (пропульсивных) отраслей — локомотивов развития. В своих экономических работах Перру мечтал о социальной гармонии между разными классами; пространственный аспект его полюсов роста дает ключ к размышлениям о территориальной гармонии и территориальной справедливости. Теория полюсов роста, подхваченная французскими географами, стала впоследствии одной из идеологических основ программы децентрализации экономики во Франции во второй половине XX в. Всеядный Париж вынужден был признать свое пересыщение и начать делиться экономическим могуществом с остальной Францией. Провинция, с ее альтернативными Парижу «метрополиями равновесия» и ее «полюсами роста», начала как будто понемногу побеждать Париж.

Внеся свою лепту в идеологию децентрализации парижской промышленности, Лион вовсе не изготовился собирать крошки со столичного стола. Он сам в ХХ в. уже шел путем постепенного освобождения от производственных функций, особенно устаревших отраслей промышленности, и ускоренного развития сектора услуг.

Наиболее значимой вехой на этом пути стало сворачивание знаменитого шелкоткачества (импортный азиатский шелк стал намного дешевле) и замещение его современными наукоемкими текстильными отраслями промышленности — производством синтетических волокон и тканей⁴³. Современной эманацией старой текстильной специализации в Лионе стали также Французский текстильный институт и другие научно-исследовательские организации, связанные с текстильным производством, крашением тканей и чисткой одежды. В Лионе сегодня — один из крупнейших в Европе салон новых образцов тканей («Премьер визьон»). Город не забывает и о самой симпатичной стороне своей былой шелковой специализации — международную известность имеют лионские дизайнерские фирмы женского белья. Лион эксплуатирует свое шелкоткацкое наследие и как туристский ресурс: музей ткачей, экскурсии по Круа-Русс, ресторанчики под названием «Лё Каню»⁴⁴ (canut — лионское народное наименование ткача)...

Возникшая некогда в Лионе как фабрика по производству красителей для тканей лионская промышленная монополия «Рон-Пуленк» — давно уже не красильщик. Ее развитие все более фокусируется на тонкой химии — фармацевтике и биотехнологии. Недавно фирма, выделив из своего состава заводы, создающие химикаты для сельского хозяйства, основными своими наиболее наукоемкими производствами и лабораториями объединилась с германской химико-фармацевтической компанией «Хёхст». Созданная в результате слияния международная компания «Авентис» активно продвигает сейчас на наши рынки свои маалокс, эссенциале и фестал.

Похожий путь (освобождение от низовых этажей производственного цикла и дальнейшая интернационализация тонких и наукоемких производств) проделывают и фирмы в других отраслях.

Всего столетие назад в Лионе вполне нормальным считалось существование боен⁴⁵ и рынка скота. Для размещения этих «видов деятельности» в начале XX в. в городе, совсем недалеко от центра (см. схематический план на с. 11), талантливым лионским архитектором Тони Гарнье был построен громадный «ангар». Он недолго послужил скотопромышленникам: вскоре здание было переоборудовано под торгово-выставочный комплекс и конференц-залы. И в настоящее время «бойни», ставшие «Залом Тони Гарнье», — одно из престижных мест города.

Долгие годы Лион славился своими международными ярмарками. Но современному Лиону торговля товарами, связанная с перемещением значительных масс, погрузкой и разгрузкой, кажется уже слишком старомодной. Ярмарку недавно вытеснили из стержневой зоны города, с ронских берегов в пригороды и дали ей более «благородное» по современным понятиям название Еврэкспо. На месте же былой ярмарки, за парком Тет д’Ор, был создан международный деловой центр Лион-Сити, где холеные бизнесмены работают уже не с товарами, а с письмами, факсами и электронными сообщениями, где проводятся международные встречи и конференции. Инфраструктуру международных связей составляют современный аэропорт Сент-Экзюпери, вокзал скоростной железной дороги (ТЖВ)⁴⁶, многочисленные телекоммуникационные фирмы.

Избрав путь терциализации⁴⁷ экономики, в 60-е годы Лион всерьез принялся и за облагораживание своего внешнего облика, за формирование благоприятного имиджа в глазах приезжих. Были приведены в порядок достопримечательности, отреставрирован (джентрифицирован⁴⁸) район так называемого Старого города в правобережье Соны, который в послевоенные годы имел почти трущобный вид.

Лиону, который слишком долго был индустриальным, который познал все прелести классовых битв, не дают покоя лавры его «соречницы» Женевы, сделавшей главную ставку на обслуживание престижных международных контактов, и его северного визави — Парижа, тоже напичканного международными учреждениями. Что и говорить: гораздо приятнее иметь дело с чистенькими и корректными дипломатами, чем с выходящими из цехов рабочими. И деньги, зарабатываемые на международных контактах, не пахнут. Если хозяин фабрики в каком-нибудь небольшом городе точно знает, что рабочие считают его эксплуататором и мироедом (и однажды соответствующим образом обойдутся с ним), то организатор международных встреч стоит на вершине такой пирамиды, что заморский крестьянин или инженер, у которого отъяли часть зарплаты, чтобы профинансировать эту встречу и прокормить целую армию сидящих на шее трудового мира международных функционеров, становится абсолютно безличным и неопасным.

Заманить к себе международную организацию с тугим, наполненным мздой с разных стран кошельком не так легко. Но Лион пытается: в нем разместились Международный центр противораковых исследований (CIRC), небольшой неправительственный (и, кажется, не очень авторитетный) международный Институт евро (занимающийся исследованиями введения единой европейской валюты), Международная организация инвалидов. Из Лиона ведет трансляцию международная телекомпания «Евроньюс» — первая общеевропейская информационная нон-стоп программа, которую в России теперь время от времени пускают по «дохлому» каналу «Культура».

Но главный приз, который Лион выиграл на поприще битвы за свою интернациональную судьбу, конечно, штаб-квартира Интерпола, находящаяся здесь с 80-х годов. Лионцам особенно лестно, что они перетянули к себе эту мощную организацию не откуда-нибудь, а из Парижа. Децентрализация...

Присутствие у себя штаб-квартиры Интерпола лионские власти используют теперь как козырной аргумент для привлечения различных международных мероприятий: дескать, безопасность гарантирована⁴⁹. Тем более что здание Интерпола⁵⁰ стоит на ронской набережной бок о бок с комплексом Международного центра Лион-Сити. Именно интерполовский секьюрити-аргумент сыграл важную роль при выборе Лиона в качестве места встречи на высшем уровне Большой семерки в 1996 г., для проведения здесь игр чемпионата мира по футболу в 1998-м.

Лион, силясь догнать Женеву и Париж, постепенно втягивается в международную «тусовку». Но, кажется, он опоздал, прозевав золотое время для международной деятельности. Ширится движение антиглобалистов, объединяющее тех самых обезличенных трудящихся, о которых мы писали выше, против обезличенных мировых эксплуататоров. И не исключено, что международные функции в будущем будут приносить сосредоточивающему их городу больше проблем, чем удовольствий.

Окончание следует

³⁵ Сам Рабле — из северо-западной Франции, родился близ города Шинона, в левобережье Луары, в районе Тура. Но с Лионом у него связаны самые яркие годы творчества.
³⁶ Отель-Дьё — Божий дом (франц.)
³⁷ Название площади Террё одного корня со словом terre — земля и означает попросту «грязь». Это было низменное, подтопленное место. Через эту низинку некогда проходил копаный канал между Роной и Соной.
³⁸ Революционный диктатор Максимилиан Робеспьер родом с самого севера Франции, из Арраса во Фландрии. Это еще севернее, чем даже родина протестанта Кальвина (см. № 40/2001, с. 19—20). Фландрия, Пикардия — это уже не совсем Франция, это как бы продолжение Северной Германии, Нидерландов, Бельгии. Мог ли быть упрямому фанатичному северянину дорог вскормленный Югом город в срединной Франции? Не с таким же легким сердцем расправлялся он и с жирондистами — своими конкурентами в Конвенте, основу которых составляли так же южане — из района Бордо (Жиронда — эстуарий Гаронны)?
³⁹ Не следует исключать мысли, что падение северянина Робеспьера сразу после его попытки нанести удар по Лиону — «полпреду» Юга на французской территории, было не случайным. И, вероятно, не случайно то, что вслед за уничтожением на политической арене Франции крайнего северянина началось головокружительное возвышение крайнего южанина — Наполеона с Корсики (куда уж южнее!). Франция живет симбиозом южно- и североевропейских элементов. Попытка одного самоутвердиться за счет другого вызывает региональную месть. Южанин Наполеон, кстати, симпатизировал Лиону, покровительствовал его изобретателям и содействовал проведению в нем выставок.
⁴⁰ Многие события, которые мы привыкли воспринимать исключительно в исторической, социальной или политэкономической плоскости, будучи интерпретированы географически, открываются новыми гранями. Со школьной скамьи мы, например, усвоили, что «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева — злая социальная сатира на крепостнический строй. Но примем во внимание еще и то, какими местами ехал Радищев: плоская, тоскливая и бедная территория нынешней Ленинградской области, «депрессивная», как бы мы сказали сегодня, Новгородчина, навеки униженная московской региональной экспансией, полная жутких преданий болотистая Тверская земля... Да при каком бы общественном строе вы ни ехали здесь, мрачных мыслей, пожалуй, не избежишь (спасти могут лишь ночные поезда, в которых дорогу Петербург—Москва просто просыпаешь). Так что радищевское «Путешествие» — это продукт не только социальной, но и географической, региональной рефлексии.
⁴¹ В настоящее время в учреждениях «Креди Лионнэ», хотя банк переживает сейчас нелучшие времена, во Франции работает более 30 тыс. человек, а в полусотне зарубежных филиалов — еще 10 тыс.
⁴² Идя из издательства «Советская энциклопедия» к метро «Кировская», многие московские географы на Бульварном кольце натыкались на небольшую металлическую табличку на углу дома: «Креди Лионнэ» и наверняка удивлялись, как этой акуле международного финансового рынка удается плавать в наших водах. Уж не аура ли предмарксова социалиста Сен-Симона помогала Креди Лионнэ?
⁴³Для современной текстильной промышленности Лиона характерна ориентация не столько на ткани для одежды, сколько на технические ткани — для строительства и транспортного машиностроения. В настоящее время в Лионской агломерации производится четверть всех тканей технического назначения во Франции — для автомобильной промышленности, для самолетостроения, для производства пуленепробиваемых жилетов, протезов и др. Среди производимых тканей и волокон — полиамидные, графитные, кремниевые и кварцевые, стекловолокно и стеклоткани.
⁴⁴ Вывеска одного из таких ресторанов — на фото на с. 12.
⁴⁵ В географическом положении и судьбах Лиона и Чикаго (с его знаменитыми некогда чикагскими бойнями) много общего. Лион вполне заслуживает наименования «французский Чикаго». Но это тема отдельного компаративистского исследования.
⁴⁶ Лион был первым крупным городом, куда пришла скоростная линия из Парижа. Затем она была продолжена на Марсель (все тот же Соно-Ронский коридор).
⁴⁷ Терциализация (от tertiaire — третичный) — наращивание удельного веса и роли третичного сектора (то есть сферы услуг) в экономике и занятости населения. Этот процесс не следует воспринимать как сокращение промышленного производства. В нормально развивающейся экономике увеличивающийся третичный сектор работает на повышение эффективности производственных секторов: вкладывая больше научных и технических разработок, улучшая условия труда и быт работающих в производственной сфере, третичный сектор создает более высокую производительность труда. Сворачивая одни отрасли промышленности и сельского хозяйства, такая экономика порождает другие, более производительные.
⁴⁸ Джентрификация — бережная реставрация фасадов исторических зданий с кардинальной реконструкцией интерьеров на современный манер.
⁴⁹ Sancta simplicitas! Будто не угоняют машин из тех дворов, где находятся отделения милиции.
⁵⁰ К сожалению, в большинстве отечественных справочных изданий 90-х годов местопребыванием штаб-квартиры Интерпола все еще числится Париж. Эту десятилетней свежести информацию репродуцирует и изданный в конце 90-х «Большой энциклопедический словарь» научного издательства «Большая Российская энциклопедия». К сожалению, не первый раз уже приходится обращать внимание на то, что, превратившись из Советской в Большую российскую, наша «энциклопедия» перестала быть надежным источником информации. Кинувшись со рвением переписывать (ревизовать) статьи «Ленин», «СССР» и т. п., сотрудники энциклопедии, похоже, забыли о необходимости следить за современной информацией в мире.
Наши же ученые по старой привычке свято верят энциклопедии, поэтому до сих пор по страницам учебников и учебно-методических журналов кочуют неверные сведения, например, о составе ОПЕК (см.: «География», № 24/2001, с. 2). Совсем недавно, в № 7/2001 журнал «География в школе», напечатав очень хороший обзор международных организаций мира, не удержался все-таки от того, чтобы не повторить ту же ошибку (или, если угодно, — анахронизм) c ОПЕК. В той же статье Интерпол опять-таки — по состоянию на 1989 г. — посажен в Париж (а впрочем, что такое 12 лет для мировой истории?).