ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ УРОКИ ГЕОГРАФИИ
НЕ НУДНЫМИ, НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО
ДАЛЕКО ХОДИТЬ. МАТЕРИАЛ МОЖНО
НАЙТИ ДАЖЕ В СЕМЬЯХ УЧЕНИКОВ

Предания, начиная с семейных, великолепно иллюстрируют географию всего государства. В каждой деревне есть какое-то свое предание, связанное, например, с «пугающими» местами, с любовной историей, с происхождением того или иного названия и т.д. Волости, а то и всему уезду известны предания о более глобальных событиях: о войне, о море, об исключительных природных явлениях (как предание о каменном дожде, выпавшем под Великим Устюгом). Наконец, существовали предания, имеющие отношение к жизни всего государства, например о войне новгородцев с устюжанами.
Новгородцы будто бы подплыли к Устюгу и потребовали «копейщины» — откупа за то, чтобы не быть взятыми на копье. Устюжане послали их подальше. Новгородцы стали грабить в окрестностях города. Они захватили в посадской церкви икону Одигитрию. И хотели уплыть. Но лодку с иконой никакими усилиями нельзя было сдвинуть с места. Тогда старый новгородец Ляпун сказал:
— Полонянин несвязанный не идет в чужую землю.
Связали икону убрусом и отчалили. По преданию, многих новгородцев в пути начало корчить, иные ослепли. Новгородский владыка повелел возвратить икону и награбленное добро, что и было сделано.
Знаменитое предание о невидимом граде Китеже также следует отнести к разряду общенациональных.
Художественная сила местных преданий зачастую не менее полнокровна. Темы их очень разнообразны. Чаще всего это истории о верной любви и о наказании за измену, рассказы о местных разбойниках и чужеземных захватчиках. Почти в каждом регионе обширного русского Севера живы предания о смутном времени, о шайках Лисовского, о чудесных избавлениях деревень и селений от кровожадных набегов.
Весьма интересны и предания об известных личностях, например о царе Петре, несколько раз проплывшем по великим северным рекам — Сухоне и Двине.
Из преданий, рожденных сравнительно недавно, можно упомянуть изустные рассказы о летчике Чкалове. И если Валерий Чкалов, исторически-конкретная личность, приобрел в народных устах черты легендарные, художественные, то Василий Теркин, наоборот, из литературно-художественного образа превратился в человека реально существовавшего*. Чем хуже одно другого? Не многие литературные герои удостоены такой чести!
Предания о мастерстве и мастеровых людях, описываемые таким прекрасным гранильщиком народного слова, как Павел Бажов, существовали и существуют повсюду, в том числе и на Севере. Плотник Нестерко, закинувший свой топор в Онего, кузнец, сковавший железные ноги искалеченному на войне родному брату, ослепшая кружевница — все это персонажи старых и новых сказаний.

* Автор сам несколько раз был свидетелем разговоров о Теркине, как о реально существовавшем лице.

Василий БЕЛОВ.
Лад. Очерки о народной эстетике. 1980