Cельскохозяйственное природопользование в
современной России

Н.Н. КЛЮЕВ
доктор географических наук,
ведущий научный сотрудник
Института географии Российской академии наук

За 1990—2003 гг. посевные площади сельскохозяйственных культур в стране сократились на 38,2 млн га, что составляет треть всех посевных площадей 1990 г. Это — в целом экологически позитивный процесс, особенно в степных и лесостепных районах страны, безусловно перераспаханных, но стихийное течение снижает его потенциальную экономическую и природоохранную эффективность. Кроме того, широкомасштабное запустение сельскохозяйственных земель наряду с депопуляцией сельской местности представляет реальную угрозу для сельских культурных ландшафтов России, формировавшихся столетиями и являющихся её национальным достоянием.

Максимальное относительное сокращение посевных площадей отмечается в периферийных районах экстремального земледелия: в Мурманской обл., на Чукотке, в Магаданской, Астраханской обл. и др. Но не эти регионы определяют продовольственную безопасность страны. Важнее абсолютные величины вывода из оборота пахотных земель. Наибольшие потери посевных площадей — в южных степных регионах страны, многие из которых (Ростовская, Саратовская, Оренбургская обл., Алтайский край) выступают житницами страны.

В Краснодарском и Ставропольском краях, Оренбургской, Курганской и Ульяновской областях заметно сократились нагрузки на сельскохозяйственные ландшафты. Иркутская и Пермская области, сильно сократившие свои посевные площади, незначительно уменьшили сельскохозяйственное производство, прежде всего за счет роста личных подсобных хозяйств (ЛПХ) населения (см. ниже). В этих регионах широкий вывод из оборота сельскохозяйственных площадей сопровождается усилением нагрузки на сохраняющиеся в использовании агроландшафты. Такие регионы, как Татарстан и Удмуртия, относительно мало сократили и пахотные земли, и сельскохозяйственное производство. В них сохранились дореформенные характер и интенсивность нагрузок на сельскохозяйственные ландшафты.

Уменьшение нагрузки на природу произошло и в связи с сильным уменьшением поголовья сельскохозяйственных животных. В 1990—2003 гг. сократилось поголовье крупного рогатого скота — в 2,3 раза, свиней — в 2,4, овец и коз — в 3,4 раза. По поголовью свиней нынешняя Россия соответствует своему уровню 1954 г. Современное (2003 г.) поголовье крупного рогатого скота составляет лишь 75% от поголовья 1916 г., а овец и коз сто лет назад в России было почти втрое больше (правда, тогда и территория страны была больше). Вследствие этого снизились нагрузки на пастбищные ландшафты. Это особенно важно для подверженных опустыниванию регионов — Калмыкии, Астраханской, Ростовской областей, Дагестана, Алтайского края, Тывы. (Перевыпас ведет к уплотнению почв, ухудшению их физических свойств, снижению роли растительности как естественного барьера для загрязняющих веществ.)

Внесение минеральных удобрений на 1 га российской пашни в сельскохозяйственных предприятиях сократилось с 88 кг в 1990 г. до 21 кг в 2003 г. (в 1999 г. оно опускалось до 15 кг). При этом сильно нарушилось оптимальное соотношение питательных элементов — увеличилась доля азотных удобрений и усугубился дефицит фосфорных. Внесение органических удобрений за 1990—2003 гг. сократилось с 3,5 до 1 т/га. Из-за обвального уменьшения поголовья скота их просто некому производить. Малое количество скота нарушает гармонию между животноводством, производящим отходы, и земледелием, потребляющим их.

Если применение минеральных удобрений в 1990—2003  гг. уменьшилось в Татарстане в 1,7 раза, в Чувашии — в 6 раз, то в Тамбовской обл. — в 20 раз, в Пензенской — в 24, а в Омской — в 70 раз. Органические удобрения в 2003 г. практически не поступали на поля Карачаево-Черкесии и Амурской обл.

Анализ современного уровня внесения удобрений и динамики их внесения в 90-х годах показал, что дегумификация и вообще деградация почв прежде всего угрожают сельскохозяйственным ландшафтам Самарской, Омской, Волгоградской, Челябинской, Новосибирской областей. Заметно лучше ситуация в Татарстане, Чувашии, Новгородской и Московской областях, хотя принципиально неверно называть эти регионы благополучными по данным показателям, они — просто лучшие среди худших.

Современное земледелие базируется на управляемом двустороннем (дренаж плюс ирригация) регулировании гидрологического, термического и других почвенных режимов. В США такими системами охвачено 60% земель, в Германии — 50%, а в России — лишь 5%. В постсоветской России мелиорируемые площади сокращаются, системы разрушаются. В 2001 г. ввод в действие орошаемых земель, включая реконструкцию, составил 5% от 1990 г. и 2% от 1985 г., а осушенных соответственно 7% и 4%. На ранее мелиорированных площадях развиваются деградационные явления: пожары на осушенных торфяных почвах, вторичное заболачивание, засоление. В итоге продуктивные угодья теряют свою хозяйственную ценность, а оставшиеся в хозяйственном обороте земли эксплуатируются в условиях стихийного, нерегулируемого режима почв. Это — один из признаков примитивизации отечественного сельского хозяйства.

Другим ее индикатором может служить резкое сокращение инвестиций в сельское хозяйство. За 1990—2003 гг. их объем (в сопоставимых ценах) уменьшился в 19 раз, а доля сельского хозяйства в общем объеме инвестиций в основной капитал сократилась с 15,9 до 2,9%. Вследствие этого сильно уменьшился парк сельскохозяйственной техники. Снижение технического уровня сельского хозяйства (очевидно экономически негативный процесс) имеет позитивные экологические следствия, ибо ведет к сокращению нагрузки на агроландшафты.

Важнейшая черта трансформации сельскохозяйственного природопользования в 90-х годах — кардинальное перераспределение производства между хозяйствами разных категорий. Если в 1990 г. хозяйства населения производили 26,6% продукции сельского хозяйства, то в 2003 г. — 55,8% (а в кризисном 1998 г. даже 58,9%).

К 2003 г. только в 12 регионах страны (без учета автономных округов) доля ЛПХ составляла менее 50% в сельскохозяйственном производстве, и лишь в четырех регионах она была менее 40% — в Краснодарском, Ставропольском краях, Ленинградской и Мурманской обл. Увеличение доли ЛПХ произошло во всех регионах страны, но особенно сильное — на востоке страны и в Нечернозёмной европейской зоне.

Развитие в третьем тысячелетии патриархальных натуральных (нетоварных) личных подсобных хозяйств свидетельствует о «дикости» современной российской экономики, ее предельной удаленности от современных форм организации сельскохозяйственного производства.

В России хозяйства населения, как известно, расположены не только в сельской местности, но и в городах. Для производства сельскохозяйственной продукции в 2000 г. использовалось более 20% территории городских поселений. Между тем исследования показывают сильное загрязнение городских агроландшафтов.

Кроме городских земель, значительным антропогенным воздействиям подвергаются земли в пригородах. В постсоветские годы ближайшие пригороды стали местом интенсивного дачного освоения и коттеджного строительства. Оно локализуется часто в водоохранных и лесопарковых зонах. Стихия хищнической неконтролируемой застройки не подчиняется никаким, даже минимальным, природоохранным требованиям. В результате ухудшается качество питьевых водоемов и санитарное состояние пригородных территорий, сокращаются возможности массовой общедоступной рекреации, разрушаются пригородные пояса экологической безопасности. С экологических позиций, значительная территориальная экспансия городов, эта новая мощная субурбанизационная волна, — крайне нежелательный процесс. Полезно, например, напомнить, что для обеспечения города кислородом важна не величина площади зеленой зоны и ее лесов, а лесистость обширной территории.

Концентрация разнообразных нагрузок в компактных ареалах населенных пунктов и их ближайшего окружения, вдоль главных автомобильных и железнодорожных магистралей — это наиболее яркая современная тенденция в пространственной организации сельскохозяйственных нагрузок на природу. На периферийных территориях нагрузки заметно снижаются.

Аналогичный процесс характерен и для современного использования пастбищных угодий. Перетравливание, переуплотнение, эрозия почв на ближайших к населенным пунктам пастбищах и зарастание удаленных угодий грубостебельным разнотравьем, их закочкаривание или превращение в завалуненные или щебнистые пустоши (в горах) наблюдаются в Якутии, в ряде регионов Кавказа, на Алтае, в Приморье, в Тыве.

Новый географический феномен в постсоветской России — это аграризация региональных структур. Анализ соотношения в регионе доли сельского хозяйства и промышленности показал, что за 1991—2001 гг. доля сельского хозяйства возросла в большинстве регионов Центра, Волго-Вятского района, юга Сибири и Дальнего Востока (всего таких регионов, без учета автономных округов, 40). При этом идет углубление специализации — более аграрные регионы в основном усилили свой сельскохозяйственный профиль, а промышленные — индустриальный.

С чисто экологических позиций аграризация — это несомненный плюс, ибо сельское хозяйство базируется на использовании возобновимых ресурсов. Переток ресурсов из индустрии позволяет несколько разгрузить от чрезмерной антропогенной нагрузки города, выступающие «паразитами биосферы». Однако сельское хозяйство у нас развивается чрезвычайно своеобразно и, к сожалению, неэкологично.

За 90-е годы произошли изменения роли отдельных экономических районов в сельском хозяйстве РФ. Повышается сельскохозяйственная значимость Урала, Сибири, Дальнего Востока, европейского Севера. Роль Северного Кавказа, Черноземья, Центра и Поволжья в сельском хозяйстве страны снижается. Таким образом, сельскохозяйственное производство и, следовательно, аграрные нагрузки на природу сместились на восток страны.

В большинстве регионов сельскохозяйственное производство сокращается медленнее, чем нагрузка. Этот процесс слабее выражен лишь на юго-западе страны. Поскольку на единицу выпускаемой продукции используется все меньше ресурсов, налицо интенсификация отечественного сельского хозяйства в пореформенный период. Особенности национальной интенсификации в том, что она происходит за счет ужесточения эксплуатации труда, причем труда доиндустриальной эпохи — мускульной силы человека. Сильно возрастает и эксплуатация земельных ресурсов, чреватая уже в ближайшем будущем дегумификацией, эрозией, деградацией почв. Все это имеет непосредственное отношение к экологической сфере.

Уместно вспомнить, что в период перестройки развитие частного предпринимательства на селе, приватизация земли, ликвидация колхозов рассматривались как предпосылки или даже непременные условия экологизации сельского хозяйства. Однако бездарной аграрной «реформой» отечественный крестьянин поставлен на грань выживания и старается выжать из земли всё возможное, что, естественно, не может не подрывать экологический потенциал страны.

Чрезмерная эксплуатация природных ресурсов нашим нищим народом, как подметил профессор А.А. Тишков, и есть тот самый скрытый механизм его выживания. В условиях систематического (и циничного) уклонения государства от выполнения социальных функций, население выживает за счет подрыва экологического потенциала страны — истощения почв, браконьерства, незаконных рубок леса, самозаготовок дров, самозахвата земель и т.п.

Выводы. За 90-е годы в нашей стране нарастают проблемы, типичные для отсталых государств, — низкий уровень агротехники, упрощение агроценозов, монокультура в земледелии, деградация почв, неурожаи и т.п. Поэтому за эти годы снизился уровень реальных экологических угроз, но возросли угрозы потенциальные.

Сокращающееся сельскохозяйственное производство и, следовательно, аграрные нагрузки на ландшафты относительно смещаются на север и восток страны. Резкий сдвиг сельского хозяйства на личные подворья ведет к изменению характера ключевых агроэкологических проблем. Примитивизация отечественной аграрной сферы сопровождается специфической ее «интенсификацией», выражающейся в усилении эксплуатации труда доиндустриальной эпохи и в чрезмерной эксплуатации земельных ресурсов. Нарастание территориальных различий в динамике современных процессов сельскохозяйственного природопользования подтверждается обширным статистическим материалом по разным регионам страны. Темпы экологической дифференциации территории возрастают при переходе на более низкий уровень пространственной иерархии. Позитивные экологические следствия экономического опустынивания территории не компенсируют отрицательных последствий примитивизации хозяйства, его архаизации и неуправляемой концентрации разнообразных нагрузок на природу в компактных ареалах населенных пунктов и их ближайшего окружения, вдоль главных транспортных магистралей.

Исследование не выявило заметной корреляции экономического развития (деградации) российских регионов с динамикой сельскохозяйственных воздействий на природу. Вместе с тем выявились регионы-лидеры по совокупности исследуемых нами эколого-экономических параметров — Татарстан, Башкортостан, Белгородская обл. Подчеркнем, что это — не «чистые» и не «благополучные» регионы, они просто не очень сильно ухудшили свои экологические показатели при относительно лучшем сохранении материального производства.

Доля личных подсобных хозяйств в сельскохозяйственном производстве
регионов РФ в 2003 г., %