ОБРАЗ СИРИИ

С.Г. ПАВЛЮК
аспирант кафедры социально-экономической географии зарубежных стран
географического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Ахлян ва сахлян!
Добро пожаловать в Сирию!

Шаг 1. Центр

Визитная карточка Ближнего Востока

Дамаск не просто столица Сирии, не только ее безусловный экономический и культурный центр. Это визитная карточка всего Ближнего Востока.

Мечеть Омейядов

Если и можно выделить главный, наиболее значимый в культурном и историческом плане город Ближнего Востока, то на эту роль будут претендовать три города, в разное время побывавшие его официальными и неофициальными столицами, — это Дамаск, Багдад и Каир. Первый был столицей империи Омейядов, второй —
Аббасидов, третий — мамлюков. Мекка же всегда имела скорее религиозное значение, чем культурное или политическое, а называть столицей региона Дубай — все равно, что считать столицей России Сургут.

Даже в новейшей истории продолжается спор этих городов, каждый из которых уже столица отдельного государства. Египет, Ирак и Сирия — государства под почти идентичными флагами — не единожды пытались быть друзьями, но каждый раз дух исторического соперничества побеждал. Конфедерация Сирии и Египта — Объединенная Арабская Республика — просуществовала всего три года, а созданный в 1963 г. проект федерации Египет—Сирия—Ирак не был реализован вовсе. Единая для Сирии и Ирака Партия арабского социалистического возрождения (БААС) расколота на два враждующих лагеря.

Дамаск сегодня явно выигрывает. Багдад временно выбыл из борьбы по техническим причинам, Каир же гораздо больше ассоциируется с пирамидами и другими памятниками древнеегипетской цивилизации, нежели со своим исламским наследием. Получается, что именно Дамаск лучше других отвечает тому образу, что мы вкладываем в топоним «Ближний Восток»: кривые улочки, глиняные дома, сотни мечетей, роскошные дворцы, легкое дыхание пустыни, безбрежные рынки, строгие законы морали, хиджабы и галабеи, авторитарный строй во главе со строгим, но справедливым правителем. Так что, если вы хотите познакомиться с Ближним Востоком и у вас есть возможность посетить лишь один город, отправляйтесь в двухмиллионную столицу Сирии.

Перекресток

Лучшая отправная точка для осмотра Дамаска — здание железнодорожного вокзала в самом центре города. Вокзал — как путевой камень, в какую сторону от него пойдешь, таким Дамаск и увидишь.

Центр делового Дамаска

Пойдешь на восток, как это делает большинство туристов, и, пройдя широкий проспект Ан-Наср, обрамленный помпезными зданиями османского периода, очутишься перед древними камнями дамасской цитадели и входом на знаменитый сук (что по-арабски означает рынок) Аль-Хамидия. Это начало Старого Города. Здесь царствует Дамаск серого камня и глиняной крошки. Город-история.

Пойдешь на север и окажешься в административном и деловом центре, где османские дворцы, а ныне министерства, охраняемые вооруженными патрулями, соседствуют с современными громадами банков, гостиниц, административных учреждений, офисов и представительств иностранных компаний, посольств, дорогих магазинов. Это Дамаск изящного белого мрамора и грубого бетона, Дамаск вывесок и рекламы. Город-столица.

Пойдешь на запад и попадешь в немного скучный современный город, но со своими прелестными уголками. Здесь небольшие парки, в которых спрятались главные музеи города, включая Национальный музей. Здесь почти пересохшая речка Барада и полноводные потоки машин на широких проспектах, здесь городская автостанция с шумным рынком, здесь же аккуратные корпуса Дамасского университета и вычурные здания Дамасской международной ярмарки. Это Дамаск автомобильных сирен и снующих прохожих, Дамаск перманентной стройки и полного отсутствия туристов. Город-метрополис.

Пойдешь на юг и потеряешься в одноэтажном и двухэтажном лабиринте глиняных мазанок с узкими улицами — рыночными прилавками. Это не Старый город, где дома подчеркнуто древние, с изукрашенными деревянными балконами и каменными вставками. Нет, это типовые кварталы, не несущие в себе художественной ценности, но крайне живописные и экзотичные для новичков Сирии. Это глубинка Дамаска. Город-традиция, город-рынок.

С этих рыночных лабиринтов лучше всего и начать знакомство с городом. Не стоит совершать классическую ошибку туриста — сразу идти в историческое ядро. Сначала надо вдохнуть аромат самого Дамаска, а уже потом — его старины. Изучив биение повседневной жизни, можно идти в кварталы с «дополнительными опциями»: культурными, историческими, промышленными, развлекательными. Базовое представление уже имеется, поэтому проще распознать, что в историческом квартале от века нынешнего, а что от века минувшего.

«Родимые пятна» арабского города

С первого взгляда, брошенного на окраины Дамаска из окна автобуса, следующего из аэропорта в центр города, понимаешь, что очутился в арабском мире. Существуют некоторые признаки, по которым сразу можно понять, что ты в стране Ближнего Востока.

Космический снимок Дамаска

Громкая турецко-арабская музыка, льющаяся из репродукторов в автобусе, маршрутке, на рынке, в гостинице, в любом общественном месте. Навязчива, многих раздражает, вызывает привыкание. Это необходимый фон страны, но без которого она уже и не воспринимается. Иногда музыку заменяют молитвы или фольклорные песни, напоминающие молитвы, что еще колоритнее.

Мусор — одна из неприглядных особенностей арабских стран. Небольшая свалка у подножия древней мечети, с их точки зрения, ничуть не портит вид. То же касается и груд строительного мусора во дворе средневекового замка, довольно топорного ремонта многих памятников старины и т.д. Но главное — арабы совершенно не стесняются выбрасывать вещи ровно на том месте, где данный объект утратил изначальные полезные свойства и превратился в мусор.

На первых порах это поражает, но очень быстро перестаешь обращать внимание на ровный слой пищевых и бытовых отбросов, покрывающий улицы городов, на сплошную ленту свалки вдоль автодороги, на полиэтиленовые пакеты, привидениями носящиеся по пустыне. Более того, через пару недель с ужасом замечаешь, что стал автоматически бросать мусор на обочину дороги.

Интересно, что весь этот мусор не превращается в грязь, на которую так любят жаловаться посетители Индии и Пакистана. Вероятно, дело в сухом климате пустыни. По этой же причине отсутствует и характерный запах помойки.

Недостроенные дома. Типовой арабский город, особенно если он лишен старых кварталов и изящных мечетей, довольно непригляден для среднестатистического туриста. Всюду понатыканы небольшие бетонные домики о двух-трех этажах.

Арабский бетонный дом — это не советская геометрически правильная коробка с ровными стенами. Скорее он напоминает кубик-рубик, в котором слои развернуты по диагонали относительно друг друга. Не дом, а сплошные углы. Иногда дома образуют настолько причудливые угловатые фигуры, словно их создали путем неудачной игры в гигантский «тетрис».

Однако главная особенность арабского дома — это его крыша. Точнее, отсутствие таковой. 80 процентов домов словно недостроены. Над последним этажом торчат бетонные балки, из которых топорщатся пальцы арматуры, — заготовки для будущего мифического этажа, который, скорее всего, так и не будет построен. Разгадка проста — с недостроенного дома не собирают налогов. Кстати, по этому признаку легко можно отличить дома состоятельных семей — они достроены. Стало быть, у хозяев все в порядке в финансовом плане, крыша на месте — во всех смыслах.

Пустыри — еще одна деталь современного арабского культурного ландшафта, убеждающего в мысли, что аттрактивность бытового пространства арабов не волнует. Глиняно-коричневая земля, местами разрытая и усеянная мусором — вот стандартная подложка арабского города. Зеленые газоны — здесь признак официоза и принадлежности к административным структурам, они разбиты перед министерствами, театрами, университетами. В жилых же кварталах лишь чахлые деревца да захламленные пустыри.

Такое пренебрежение к красоте настолько повергает в уныние, что даже аккуратная архитектура богатых кварталов не может перебить чувство антиуюта, которое дает сочетание бетона и пустой земли. И только в центре, среди старых кварталов и пестрой толпы, дискомфорт, вызванный визуальным рядом арабского города, пропадает.

Кошки. обилие этих животных сравнимо разве что с глубинными районами ночной Венеции. И это на фоне полного отсутствия собак. Все объясняется просто: кошка, — согласно воззрениям правоверных, угодное Аллаху животное, спутник пророка Мухаммеда, тогда как собака — существо нечистое. Поэтому шанс встретить собаку в Сирии (особенно в городе) крайне низок. Зато кошки попадаются на каждом шагу. Причем здесь нет традиции держать животных дома, максимум — оставлять у порога или на балконе еду и молоко.

Ближневосточные кошки дики и внешне сильно отличаются от изнеженных европейских собратьев. Уши у них прижаты к голове, походка пружинистая, передвигаются они на полусогнутых лапах, припадая к земле. Вечно напряженная поза хищника. При этом людей они не боятся совершенно и нарочито вызывающе спят на пороге какого-нибудь кафе, принуждая посетителей аккуратно переступать через них.

Есть у этого кошачьего изобилия и обратная сторона: кошки очень часто становятся жертвами лихих арабских водителей.

Мечети — повсюду. На окраине они небольшие, их грубые минареты едва различимы среди оттенков глины и бетона. Затем идет пояс огромных мечетей-новоделов, призванных вместить в себя бескрайние кварталы спальных районов. Чем ближе к центру, тем явственнее проступает вязь на фасаде, истончаются грани, появляются раскрашенные купола, от камней начинает веять древностью.

В центре — минаретов сотни. Любой формы, любого покроя. Здесь и острые «карандаши», наподобие стамбульских игл Голубой мечети, и минареты, больше похожие на крылатые ракеты типа «першинг», и толстые округлые монолиты, и квадратные башенки, и конструкции, скорее напоминающие похудевшую водонапорную башню, нежели минарет. И на каждом громкоговорители. В назначенный час, пять раз в сутки, воздух оглашается пением муэдзинов. Это азан, призыв на молитву. Пять раз в день правоверный мусульманин, живущий по законам шариата, должен совершать намаз — молитву Аллаху, обратившись лицом в сторону Мекки.

Во время намаза можно легко определить степень светскости той арабской страны, в которой находишься. Скажем, в Саудовской Аравии торговца, не закрывшего магазин на время намаза, посадят в тюрьму. Если же азан звучит на оживленной каирской улице, то мнения разделяются. Процентов 30—40 прохожих падают ниц и начинают молиться, прочие спокойно продолжают свой моцион. В Дамаске я не видел ни одного человека, который бы совершал намаз на улице. Впрочем, это не значит, что Сирия — страна безбожников: мечети, особенно по пятницам, переполнены. Просто на фоне Саудовской Аравии, и даже Египта, Сирия — весьма светская страна.

Самый древний город на Земле

Дамаск не единственный претендент на звание самого старого обитаемого города планеты, но одно точно — он многое повидал на своем веку. Чтобы убедиться в этом, достаточно посетить мечеть Омейядов.

Внутренний двор мечети Омейядов

Мечеть высится посреди Старого Города, как замок феодала посреди домишек крепостных сервов. Снаружи она на редкость непривлекательна. Высокая глухая стена, по сравнению с которой стена близлежащей дамасской цитадели — просто ограда для клумбы.

Это характерно и для местной гражданской архитектуры: высокая внешняя стена скрывает уютный внутренний дворик, увитый плющом и виноградом. Также и первое впечатление неприступной крепости тает, стоит только переступить высокий порог мечети, сделанный таковым специально для того, чтобы входящие не забывали перед ним разуваться.

Мечеть Омейядов значит для Дамаска то же самое, что Миланский собор для Милана, Регистан для Самарканда и Кремль для Москвы. Это сердце Дамаска и одновременно его живая летопись. Пуповина, связывающая город с его многотысячелетней историей.

Мечеть ненамного младше ислама — построена в 705 г. как главный храм омейядского халифата. Стены внутреннего двора мечети покрыты мозаикой с искусно изображенными дворцами, деревьями, животными. Однако техника мозаики на золотом фоне — явно византийская. Да и внешние контуры мечети скорее напоминают церковь. Все верно, мечеть Омейядов — это перестроенная византийская церковь Св. Иоанна Крестителя, которая, в свою очередь, заняла место римского храма Юпитера, использовав его части в строительстве. Но даже римский храм (III в. до н.э.) возник не на пустом месте, а поверх арамейского храма Хадада.

В этой многослойности, многоукладности весь Дамаск. И вся Сирия, и весь Ближний Восток. Церкви здесь строились на месте античных храмов, а мечети на месте церквей. Крепости крестоносцев осваивались арабами, а потом превращались в английские и французские наблюдательные посты. Но при этом постоянном напластовании предыдущий слой не уничтожался, не покрывался полностью. Из стен греческих церквей проглядывают римские колонны, а мечети подозрительно напоминают готические соборы, к которым зачем-то прицепили минареты. Чтобы узнать глубину культурного слоя, здесь не обязательно проводить раскопки — достаточно просто повнимательнее приглядеться.

Еще одна черта, характерная для города, страны и региона — это многозначность, смешение. Ее тоже раскрывает мечеть Омейядов. Одна из реликвий мечети — голова Иоанна Крестителя (в исламе — пророк Яхья), которая покоится внутри специального мавзолея, подсвеченного на исламский манер изумрудно-зеленым светом. Один из самых почитаемых в христианском мире святых нашел покой в мечети, где ежедневно к его мавзолею прикладываются тысячи правоверных мусульман, прося об исполнении их чаяний.

Во дворе мечети — еще одна святыня — захоронение головы Хусейна, внука Мохаммеда, погибшего в сражении у города Кербела в 680 г., там же покоится его тело.

И хоть достоверность обеих святынь вызывает сомнение (я лично посещал, как минимум, еще два места захоронения Хусейна), они ясно показывают все многообразие этнической и конфессиональной мозаики Ближнего Востока. Дамаск считается родиной Авраама, который одновременно почитается представителями трех религий: иудаизма, христианства и ислама.

Ветер перемен

Стоит выйти из спрессованного пространства глиняного Дамаска, сразу накатывает шум проспектов, запруженных сотнями машин, добрая половина из которых — такси. Людской поток не ослабевает с раннего утра до позднего вечера. Как и в любом большом городе, прохожие спешат по своим делам, иногда ныряя на минуту в одну из многочисленных закусочных, чтобы выпить стакан свежевыжатого сока и перекусить хорошо знакомой нам шаурмой.

Большая площадь носит название Аш-Шухада, то есть, говоря «нашим языком», площадь Шахидов. Несмотря на приобретенное сегодня зловещее звучание — это слово обозначает «мученик за веру» и имеет самое широкое применение. На первых этажах высотных зданий на этой площади магазины модной одежды. У них всегда много покупательниц-женщин в самых разных нарядах: от ультраконсервативных до вполне современных.

Попав в Дамаск спустя полтора года после своего первого посещения, я не переставал поражаться, как сильно изменились здесь люди. Теперь у многих телефоны со встроенным фотоаппаратом, на улицах появилось больше людей в модной одежде. Появилась невиданная ранее западная реклама.

Перелом в сирийском обществе произошел в 2000 г., когда умер Хафез Асад — бессменный президент Сирии на протяжении 30 лет. Хафез правил твердой (если не сказать жесткой) рукой. Само окружение президента называло эту политику «мягкий авторитаризм». С ее помощью Хафезу удалось избежать взрывов в довольно пестром по этническому и конфессиональному составу сирийском обществе, но расплатой за это стало полное подавление гражданских свобод. Оппозиции в стране не было, действовала жесткая цензура, за порядком строго следила тайная полиция.

Теперь на улицах свободно продается «Арабский Newsweek», ливанская и иорданская пресса, которая настроена скорее антисирийски. В домах и в кафе наряду с местными телеканалами люди свободно смотрят ливанское телевидение. Молодежь сплошь говорит по-английски и спрашивает, что я думаю о внешней политике Джорджа Буша. На вопрос о причинах столь резкой перемены ответ один: «Наш новый президент — Башар Асад».

У Хафеза Асада было два сына. В преемники отец готовил старшего — решительного генерала Басиля. Он был бы идеальным продолжателем жесткой политики отца, целиком опиравшейся на поддержку армии. Но в 1994 г. Басиль гибнет в автокатастрофе, и наследником неожиданно становится младший сын Башар Асад.

В отличие от старшего брата — воина, Башар выбрал карьеру врача: отучившись и прожив несколько лет в Лондоне, он получил специальность врача-офтальмолога. «Понимаешь, — объяснял мне один мой сирийский знакомый, — он не воин, как его отец. Он глазной врач. Он видит. Видит в глазах людей, что они хотят».

Конечно, Башар не стал в одночасье реформатором. Армия и тайная полиция (т.е. пресловутые «силовики») до сих пор имеют решающий голос в вопросах внешней и внутренней политики. «Культ Асадов» прочно властвует в стране. В каждом городе стоит обязательный памятник Хафезу. Огромные плакаты с улыбающимися Хафезом и Башаром (а иногда и Басилем) украшают вход в любое официальное учреждение, от почты до железнодорожного вокзала. Портрет Башара — под стеклом каждого второго автомобиля, при помощи специального трафарета его лицо нанесено на стены многих домов, он улыбается в «красном углу» тысяч квартир.

Причем это не только «культ личности», навязанный сверху. Боготворить своего правителя также характерная черта Ближнего Востока. Точно так же в Иордании всегда находишься под отеческим взором короля Абдуллы и его отца Хусейна, в Египте за тобой приглядывает президент Мубарак, в Ираке до недавнего времени «всегда с тобой» был Саддам Хусейн.

Фото автора

Продолжение следует