Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «География»Содержание №11/2006

Местность–страна–мир


Основные области
географического преподавания

Альфред ГЕТТНЕР

По книге: География: ее история, сущность и методы. 1927

В настоящее время общепризнанным является то положение, что преподавание географии надо начинать с родиноведения. Если при этом желательно было бы точнее обозначить задачи и существо этого направления в преподавании, то вместо родиноведения можно было бы сказать краеведение, в смысле изучения непосредственного окружения (Umgebungskunde), ибо его задача заключается в том, чтобы ввести ученика в понимание той местности, в которой ему пришлось жить, и показать ему, каким путем он может ее познать и, так сказать, умственно освоиться в ней; этот метод преподавания должен путем изучения родины одновременно вообще ввести ученика и в основы географического восприятия и географической теории. Задачи родиноведения раньше, а может быть кое-где еще и теперь, совершенно неправильно понимались многими учителями, строившими его — согласно господствующему направлению в географии — исключительно в виде топографического познания родины и сводившими его к знанию улиц и площадей города, а также окрестных деревень и ручьев. Такого рода знание не имеет никакой образовательной ценности и при всей его «простоте» нужно лишь в ограниченных размерах, так как лишь небольшая часть детей захочет быть извозчиками и шоферами. Что важно, так это навыки непосредственного восприятия, приобретение пространственных представлений и понимание природы и культуры окружающей местности в их причинной связи. Только тот, кто воспитает в себе способности такого понимания, сможет в своей дальнейшей жизни ориентироваться в окружающей его обстановке и не будет чувствовать себя по отношению к происходящим вокруг него явлениям таким слепым и беспомощным, как это имеет место с большинством людей в настоящее время.

Но если изучение родины ограничивается лишь самыми низшими классами школы и проходится с детьми от 7 до 10 лет, то оно по всей видимости должно оставаться очень элементарным во всех отношениях. Отсюда само собой следует, по моему мнению, требование еще раз возвратиться к нему на более высших ступенях преподавания в средних и высших классах. На этих высших ступенях его можно было бы проходить преимущественно в форме прогулок и экскурсий, каковые собственно и представляют собой не что иное, как родиноведение под открытым небом. Но этого еще недостаточно, родиноведением надо заниматься также и систематически, данные непосредственного наблюдения над природой должны восполняться путем изучения карт и книг разного рода, и приобретенные отдельные знания должны приводиться в связную систему, и родина должна предстать перед умственными глазами учеников как до мелочей изученное здание.

От родины географическое преподавание переходит к другим местностям и странам. В прежние времена велся спор о том, что важнее для географического преподавания — изучение Германии или заграницы; на этот вопрос для разного типа школ и разных классов приходится давать, конечно, разные ответы; но, отвлекаясь от этих различий, я хотел бы по своей несчастной склонности еще раз подчеркнуть свое принципиальное мнение по этому вопросу. Не надо говорить Германия «или» заграница, а Германия «и» заграница. Само собой разумеется, немецкий ребенок должен изучать прежде всего свое отечество, не «узкое» отечество, как этого требуют некоторые партикуляристически настроенные методисты, а «широкое» немецкое отечество. Он должен изучить немецкие ландшафты во всем их разнообразии, чтобы понять, как они дополняют друг друга в хозяйственном, политическом, культурном отношении.

Но не говоря уже о том, что отечество может быть вполне изучено лишь путем сравнения его с другими странами и при учете его отношений к другим странам, надо сказать, что хозяйственное, политическое и культурное ограничение рамками своего отечества теперь, в век пара, мирового обмена и мирового хозяйства, более уже невозможно; и если бы мы даже хотели замкнуться в этих рамках, то мы этого не могли бы сделать. Впрочем наши крылья, широко было распустившиеся, теперь у нас очень подрезаны, и в нашей деятельности за пределами своего отечества мы отброшены далеко назад; но и теперь, как и до войны, мы принуждены покупать товары из-за границы и сбывать туда свои товары, сноситься и торговать с чужими странами. Хозяйственная автаркия* есть утопия. Да и в политическом отношении мы зависим от чужих стран и в свою очередь стремимся приобрести влияние на них. Нам приходится заимствовать у них их культурные достижения и делиться с ними своими; в силу всего этого мы должны их знать. Страноведение чужих земель выходит далеко за пределы географии и относится, кроме нее, еще к целому ряду наук: истории, государствоведению, экономике, истории литературы и т.д. Но его прочной и безусловно необходимой основой является и остается география, ибо материальная и духовная культура, хозяйственная и государственная жизнь чужих стран теснейшим образом связаны с их природой. В познании чужих земель и их географической основы у нас до сих пор было слишком много пробелов; много ошибок и в колониальной, и в хозяйственной, и в общей нашей политике произошло именно из-за неправильных географических представлений о чужих странах. Вину за это несет школа или, точнее говоря, школьное начальство, которое ни в малейшей мере не озаботилось о сколько-нибудь приличной постановке преподавания географии.

Что европейские страны проходятся полнее, чем внеевропейские, это правильно, ибо наши связи с европейскими странами в общем гораздо теснее и сильнее, поэтому и знакомство с отдельными ландшафтами и местностями, в пределах Европы нам нужнее. К тому же Европа сильнее расчленена и по своей природе разнообразнее, чем внеевропейские страны света, и уже потому нуждается в более подробном изучении. Но этого предпочтения Европе не надо преувеличивать, как это довольно часто делают из-за одностороннего внимания к исторически важным странам, а также и просто по традиции, сохранившейся с того времени, когда мировые сообщения были еще не развиты. Да и внутри внеевропейских частей света следует остерегаться давать слишком большое предпочтение одной из них перед другими лишь потому, что данная часть света по какой-нибудь причине привлекла сейчас к себе максимальный интерес, и ученику приходится особенно часто читать о ней в газетах. Интерес к чужим странам меняется очень быстро. Некоторое время была в моде Африка; теперь снова выступают на первый план Восточная Азия и Южная Америка, а Северная Америка все время удерживает свое значение. Мне представляется желательной известная равномерность в уделяемой им доле внимания. Вне пределов родины в узком смысле слова рассмотрение прочих немецких ландшафтов, а тем более внегерманских и внеевропейских стран может в общем быть лишь экстенсивным в равномерно малом масштабе. На частности и особенности не хватает времени, да по большей части мы в них и совсем не заинтересованы. Но в такого рода методе их изучения лежит большая опасность, а именно та, что, рассматривая чужие ландшафты и земли лишь в общих чертах, мы станем считать их проще и однообразней, чем они есть на самом деле. Каждый из нас может поймать себя на этой ошибке, если он прочтет более специальное описание какой-либо страны, с которой он раньше был знаком только по учебнику, или если он сам попадет в эту страну. Ученик неизбежно должен впасть в эту ошибку, если только он не будет заранее о ней предупрежден. Учитель всегда должен указывать на результаты генерализации, а еще действительнее было бы время от времени при помощи географических картин давать подробное описание отдельных ландшафтов, указывая при этом, что следовало бы собственно и другие страны рассматривать с такой же подробностью.

Безусловно неправильно ограничиваться в преподавании обзором по частям света, рассматривая каждую из них только в целом, или при прохождении европейских стран рассмотрением каждой из них опять-таки только в целом. Географической картины при таком методе не получится. Кирхгоф как-то очень правильно заметил, что река Ганг имеет гораздо более общего с ландшафтом и культурой Индии, чем с рекой Обью. Ученик не должен оставаться при убеждении, что, скажем, Франция или Испания выглядят на всем их пространстве одинаково. Наоборот, он должен научиться различать столь разнородные ландшафты, как Бретань и Прованс, как Галисия, Кастилия, Каталония, Арагония [Арагон], Андалузия и др. Ведь это же — чистое несчастье, даже в политическом отношении, укоренять представление о каком-то однородном азиатском, или африканском, или американском типе природы и культуры.

Но пойдем дальше. Неужели действительно лучше изложить общую теорию вулканов вместо того, чтобы на примере, скажем, Везувия и Этны дать живое представление и понимание вулканизма? Об особенностях других вулканов можно упомянуть позднее. Неужели действительно лучше рассматривать климат Италии и Греции как особый случай средиземноморского климата, в оторванном виде от его влияний на растительный мир и людей, вместо того, чтобы включить его в изучение этих стран?


Автаркия (от греч. autarkeia — самоудовлетворение) — создание замкнутого хозяйства в рамках отдельной страны. — Прим. ред.

Пер. с нем. Е.А. Торнеус
под ред. Н.Н. Баранского